КОНТАКТЫ
 

На главную   -    Библиотека

Выйдя из Сан-Франциско на полтора месяца позже «Корвина», «Роджерс» 24 августа приближался к острову Геральда. В точности повторился маневр моряков с «Корвина». Исследователи во главе с командиром «Роджерса» Берри высадились на берег, взошли на вершину скалы, увидели вдали горы острова Врангеля и на следующий же день к вечеру, удачно преодолев льды, бросили якорь вблизи юговосточной конечности острова. Никаких следов погибшей «Жаннетты» на острове Геральде обнаружено не было, тем больше надежд в этом отношении возлагали они на остров Врангеля.

Капитану Берри необходимо было прежде всего озаботиться подысканием надежной стоянки и затем сформировать партии для подробного обследования острова в поисках экипажа «Жаннетты». Почему-то казалось, что остров Врангеля сможет разъяснить в этом отношении многое.

Чрезвычайно удобная, достаточно глубокая и хорошо защищенная длинною косою от натиска моря, бухта была вскоре же найдена, куда «Роджерс» и не замедлил перебраться. По имени корабля, впервые опустившего здесь якорь, бухта получила свое наименование, удержавшееся и по сие время и сделавшееся особенно популярным после учреждения на берегу ее советского поселка, а впоследствии — радиостанции.

Капитан Берри организовал три партии, которые должны были подробно исследовать побережье в разных направлениях (на север, юг и восток). В северной партии принял участие сам Берри; в его задачу входил также подъем на наивысший пункт острова, откуда развернулась бы перспектива всего острова с его берегами. Особенно же интересовало Берри состояние льда на море вокруг острова. Выход всей партии был назначен на 27 августа. Не бездействовал и экипаж, остававшийся на судне; ему были поручены магнитные наблюдения и точная съемка близлежащей части острова, а если позволят условия, то и астрономические исчисления.

Через две недели обследование острова было закончено. Первым возвратился капитан Берри, достигший вершины острова, отстоявшей от гавани на 20 миль. Никаких признаков пребывания на острове людей с «Жаннетты», а также вообще человеческих следов отряд Берри не обнаружил. Зато произведенные им первые географические наблюдения были довольно значительны и имели большое влияние на последующее изучение острова. Грандиозный пейзаж, развернувшийся с вершины пика, «не оставлял никаких сомнений в том, что Берри и его спутники находились не на земле, а на острове. Весь остров был виден с этой вершины, как на ладони, за исключением небольшого района в югозападном направлении, скрытого цепью гор значительной высоты. Остров имел продолговатую форму и тянулся в направлении с запада на восток. Во всю его длину, рядами отдельных вершин, тянулись три цепи гор, покрытых снегом и изрезанных долинами, с которых стекали ручьи. Кое-где на южных склонах виднелись бурые пятна растительности, оживлявшие голую каменистую пустыню в короткое летнее время. На север и на юг от острова уходили длинные косы. На восток и на запад таких кос не было. Кругом острова до самого горизонта тянулись ледяные поля, и только на юге было чистое море, отливавшее бледной синевой на ярком солнечном свете».

Поход второй партии, отправившейся под начальством лейтенанта Уэринга на шлюпке для обследования восточного берега, был не столь богат научными результатами. Обогнув мыс Гаваи, т.-е. юговосточную оконечность острова, Уэринг высадился вблизи ручья у небольшого островка. Прежде всего, его внимание обратили выкинутые на берег скелеты кита и моржа; когда же Уэринг отправился дальше, он неожиданно наткнулся на следы бывших здесь недавно моряков с «Корвина». Нетрудно было заметить и врытый ими неподалеку флагшток с болтавшимися на нем клочьями флага Соединенных Штатов и с прикрепленной внизу бутылкой. В бутылке находилась записка, извещавшая, что никаких следов «Жаннетты» на острове не найдено, а также, что экспедицией, бывшей здесь две недели тому назад, оставлен на острове провиант.

Плывя дальше на север, моряки стали встречать препятствия; легко преодолеваемые сначала льдинки, постепенно учащаясь, сменились сплошными полями, пробираться через которые на шлюпке становилось уже невозможным. У северовосточной оконечности острова пришлось вовсе прекратить плавание и вытащить шлюпку на берег. Когда на следующий день Уэринг взошел на вершину наиболее выдвигавшегося к востоку мыса, он убедился, что все море в северном и восточном направлениях сплошь забито льдом. О продолжении путешествия на шлюпке нечего было и думать. Решили вернуться на «Роджерс». Совершенно не подготовленные к сухопутному путешествию по каменистому острову, через два дня, голодные и вконец утомленные моряки достигли бухты Роджерс.

Итак, в поисках следов «Жаннетты» обе партии с «Роджерса» потерпели полную неудачу. Никаких следов людей или выброшенных на берег обломков корабля в местах, где побывали моряки, найдено не было. На корабле с нетерпением ожидали теперь возвращения третьей, южной партии, отправившейся на розыски под начальством Хента и задержавшейся дольше назначенного для возвращения срока.

Но вот прибыл и Хент на шлюпке под парусом и также не принес никаких сведений о судьбе злополучной «Жаннетты». Хент проделал большую и трудную работу. Он обошел целиком все южное и западное побережья и даже углубился на северо-восток.

Трем партиям с «Роджерса» удалось обойти почти весь остров и даже углубиться внутрь. Составленная по прибытии на материк первая карта острова Врангеля естественно страдала многими неточностями и искажениями, но все же, впервые намечая довольно подробные географические данные острова, она долгое время являлась единственной. Труднодоступный остров впервые получал таким образом определенные очертания. Собранные экспедицией коллекции по флоре, фауне и геологии острова существенно дополняли сведения о нем.

Флорой остров в представлении путешественников оказался небогат: разные виды камнеломок, полярный мак, осока, мхи, лишайники — вот, кажется, и все, что нашли здесь американцы из растительного царства; кое-где на берегу они встретили также и карликовую иву. Из представителей фауны они нашли здесь белых медведей, песцов и леммингов. Гораздо полнее был здесь представлен птичий мир; экспедиция встречала во множестве гусей, гаг, ржанок и пуночек. Вблизи берегов обнаружили моржей, тюленей, а также и китов, в настоящее время уже вовсе в этом районе истребленных. С удивлением наши путешественники находили разбросанные по острову мамонтовые бивни, из чего сделали вполне правдоподобный вывод, что остров в сравнительно еще недавнее время был соединен с материком.

Моряками «Роджерса» было сделано также много магнитных наблюдений. Кроме того, производились регулярные наблюдения над приливами, течениями и движениями льда. После так много давшей науке экспедиции «Роджерса» географическая любознательность на континенте была удовлетворена…

***

Прошло тридцать лет, и остров вновь привлек к себе внимание. Теперь на сцену выступили русские. С организацией ежегодных рейсов русских судов на Колыму несовершенство старых карт давало чувствовать себя все более; многие пункты были нанесены на карту неправильно или вовсе отсутствовали; где указывались глубины, находили мели и наоборот. Никакой уверенности в правильности прокладываемого пути у капитанов судов, направлявшихся колымским рейсом, разумеется, быть не могло; не могло поэтому развиваться успешно и само мореплавание. Эти причины и заставили Гидрографическое управление обратить внимание особенно на северовосточный сектор арктики, включая сюда, само собой, остров Врангеля и окружающие его воды.

Первую удачную попытку пробраться к острову Врангеля удалось осуществить ледоколу «Вайгач». Возвращаясь летом 1911 года из гидрографического рейса на Колыму, «Вайгач», воспользовавшись благоприятным состоянием льдов, посетил остров Врангеля. Выписка из дневника доктора Э. Арнгольда, участника этого интересного похода, дает нам ясное представление о первом посещении острова Врангеля русскими:

«1 сентября в 8 ч. 45 м. веч. «Вайгач» снялся с якоря и лег на курс к югозападной конечности острова Врангеля. Льда не было видно, дул легкий югозападный ветер. Нам нужно было пройти всего 100 миль, т.-е. затратить 10 часов ходу по чистой воде, но никто из нас не был уверен, удастся ли достигнуть этого малоисследованного острова, так как было известно, что льды редко позволяют приблизиться к его берегам. На этом пути никогда еще не производилось гидробиологических исследований, а потому мы решили через каждые 30 миль делать полную гидрологическую станцию. Окончив благополучно первую станцию около часа ночи, мы продолжали путь. С каждым оборотом винта сердце билось сильнее; поскорее хотелось увидеть берега этой малодоступной земли. Но не прошло и часа, как мы вошли в порядочную ледяную полосу, в которой попадались обломки мощного многолетнего льда. В темноте создавалось ложное представление о льдах; на горизонте появлялись как бы громадные поля и даже целые ледяные горы, создававшие впечатление, что нам никогда не добраться до столь желанного острова. Однако к 4 часам утра лед стал редеть, а в 5 часов мы сделали вторую станцию, давшую много ценного научного материала.

Еще стоя на якоре во время станции, мы увидели на рассвете, как из медленно расходящегося тумана стали появляться покрытые снегом вершины гор. Море было совершенно свободно ото льда, и около 8 часов утра мы наконец подошли к самой южной оконечности острова и, продвигаясь вдоль берега, производили съемку. Закончив съемку его южной части, мы стали огибать остров с западной стороны, но пошел густой снег, продолжать работу было невозможно. «Вайгач» стал на якорь у самого западного мыса острова в 300 метрах от берега. Не успели еще отдать якорь, как на самом мысу появились два больших белых медведя и с любопытством смотрели на невиданное зрелище. Немедленно спустили вельбот, но медведи все продолжали стоять и сосредоточенно смотреть. Ни лязг травящейся якорной цепи, ни шум и суета на вельботе нисколько их не смущали. Оба медведя были убиты еще со шлюпки. Вечером за ужином мы с большим удовольствием ели медвежьи бифштексы; после неимоверно надоевших консервов и солонины свежая медвежатина показалась настоящим деликатесом.

В то же утро была свезена на берег партия для производства магнитных и астрономических наблюдений и сбора коллекций. Наибольший интерес представляла геологическая разведка. Нам удалось найти много окаменелостей, раковин разных видов и отпечатков растений. Все это свидетельствовало, что некогда здесь был если и не вполне тропический, то во всяком случае более теплый климат, а в обнаженных пластах одной горы в глубине острова, километрах в 20 от места нашей стоянки, мы обнаружили большие залежи каменного угля.

Окончив работы в 3 часа 4 сентября, мы отправились дальше и продолжали обход острова, сделав только кратковременную остановку у самой северной его оконечности, где поставили на довольно высокой горе железный знак с медной доской. На этой доске было выгравировано по-русски и по английски: год, месяц и число нашего посещения острова. До самого горизонта мы не видели льда, но за недостатком времени продолжать рейс на север нам не удалось. «Вайгач» был первый корабль, которому удалось обойти с севера Врангель и Геральд и точно нанести их на карту».

Железный знак высотою в 35 футов, о котором упоминает Арнгольд, явился одновременно и астрономическим пунктом, впервые определенным на острове (его координаты: 70°51′44″ N и 178°46′18″О от Гринвича).

Страницы: