Глава 7
Зеленый

Выдолбить цвет из луны, чтобы раскрасить горную речушку.

Сюй Инь, китайский поэт периода Пяти династий о цвете «ми сэ»

Зеленым быть ох как непросто.

Песня лягушонка Кермита (персонаж «Улицы Сезам») об индивидуальности

Давным-давно существовал в Китае секретный цвет, настолько секретный, что, по легенде, лишь члены императорской семьи могли лицезреть его. Это цвет особого вида фарфора, и называется он «ми сэ», что в переводе означает «таинственный» (правда, в рамках европейской традиции это вовсе не фарфор, а керамика). Краску «ми сэ» изготавливали в IX–X веках, а потом многие столетия люди гадали, как же выглядел этот цвет и почему его хранили в такой тайне. Наверняка знали лишь одно — это оттенок зеленого, а об остальном могли лишь догадываться.

Периодически грабители, а иногда и иностранные археологи вскрывали гробницы и находили там зеленые сосуды, а через пару недель в какой-нибудь антикварной лавке за пределами Китая вдруг всплывала подобная керамика, причем утверждалось, что это и есть подлинный «ми сэ». А чуть позже более ответственные археологи при раскопках другой могилы обнаруживали очередной зеленый горшок, и он оказывался в витрине какого-нибудь музея с пояснением, что это, предположительно, «ми сэ». Но в 1987 году под развалинами рухнувшей пагоды обнаружили сокровищницу, где среди прочих артефактов нашелся и набор кухонной утвари, и вот тут-то ученые смогли с уверенностью заявить, что им в руки попали настоящие образцы легендарной керамики. Одиннадцать веков назад император принес их в дар, и с тех пор они были надежно спрятаны от посторонних глаз под замком, как и сейчас.

Услышав впервые об этом секретном фарфоре (по китайской традиции, это все-таки фарфор), я попыталась вообразить, на что он похож. Сначала я представила себе зеленоватый цвет морских волн на закате. Мне хотелось, чтобы слово «таинственный» означало что-то туманное, неуловимое, что-то ускользающее и еле видимое, как фигурки драконов на обычном китайском зеленом фарфоре. Потом, прочитав, что этот фарфор был темнее обычного, я стала представлять себе яркую яшму и блеск изумруда. Но когда я увидела расплывчатую фотографию этого самого «ми сэ», то была разочарована, поскольку на картинке оттенок казался грязно-оливковым и не выглядел чем-то особенным, неординарным.

Так родилась идея путешествия. Мне хотелось не просто увидеть воочию эту драгоценность в витрине, а разгадать совсем иную загадку — почему этот, как мне показалось, заурядный цвет завладел умами самых влиятельных и богатых китайцев эпохи Тан. В итоге мои поиски переросли в нечто большее. Я узнала, почему зеленый цвет так привлекал людей на протяжении долгих веков, изучила историю селадона (это разновидность китайского фарфора, названная, вероятно, в честь героя пасторального французского романа, пастушка Селадона, предпочитавшего одежду серо-зеленоватого оттенка) и обнаружила массу других зеленых красителей, секреты которых были утеряны. Но обо всем по порядку.

Храм Фамэнь расположен в двух часах езды от города Сиань, бывшего столицей Поднебесной более тысячи лет. В VIII и IX веках, на пике расцвета города, здесь жило около двух миллионов человек, а назывался он тогда Чанъань, что в переводе означает «Вечное спокойствие». Каждое утро от укрепленных стен города отправлялись на запад караваны, груженные шелками, специями, керамикой, винами и другими предметами гордости Срединного государства. До Фамэня, по тогдашним меркам, было три-четыре дня пути, здесь караван останавливался передохнуть, и многие купцы, считавшие, что подношение Будде поможет в пути, отправлялись помолиться.

Некогда это место являлось центром буддизма в Китае. Храм возвели около восемнадцати веков назад, и сразу стало ясно, что он отныне будет привлекать толпы суеверных торговцев, которым предстояла тяжелая дорога. К началу правления династии Тан храм разросся в целый комплекс с дюжиной построек и сотней монахов, но, что еще важнее, здесь хранилась священная для буддистов реликвия — фаланга пальца Будды. Невероятное везение, учитывая, что тело Будды, если верить историческим запискам, сожгли. Якобы кто-то из монахов поднял мощи из пепла, по крайней мере, так гласила легенда, получившая распространение в VII веке. Ицзун, восьмой император династии Тан, захотел увидеть реликвию. Он отправился в Фамэнь и даже одолжил у монахов палец и целый год возил его с собой по стране, правда, это не спасло императора от смерти. Когда в 874 году двенадцатилетний наследник императора вернул драгоценность на место, монахи уже заподозрили, что мощи не спасут от скорой кончины и династию Тан. Юный император все же попытался умилостивить судьбу и даровал храму сокровища, в том числе и тот самый фарфор «ми сэ».

Я добралась до Фамэня после полудня. Даже местоположение храмового комплекса звучало весьма поэтично: «к югу от гор Ци, к северу от реки Вэй, в загадочном краю». Мы переехали через реку Вэй и оказались среди причудливых пещер, вырезанных в известняке, словно пересекли невидимую границу и прошли воображаемый сторожевой пост. Танский поэт писал: «Земля в Чжунгуане так плодородна, что даже горькие травы приобретают здесь сладость». Возможно, он говорил метафорически о святости и продажности, но пока что мне все здесь очень нравилось.

Что я знала о селадоне? Когда, впервые попав в Гонконг, я сталкивалась с этой разновидностью фарфора в музеях, антикварных лавках и частных коллекциях, то никак не могла взять в толк, что же в нем такого особенного. Цвет селадона меня не привлекал ни капли: его можно было определить как невзрачный, невнятный, бледный. Но потом я полюбила его, мне стали нравиться утонченность селадона и те еле заметные фигурки на стенках, которые скрывались под глазурью и открывались зрителю, если рассматривать фарфор на просвет. Некоторые изделия кажутся поврежденными, поскольку по их поверхности, словно паутинка или сеточка морщин, бегут тонюсенькие трещинки, так называемый кракелюр, что для европейца кажется странным. Мне подобная техника ужасно не понравилась, а вот китайцам кракелюр напоминает структуру яшмы, потому эти изделия высоко ценятся. Ну и ну: трещины на фарфоре считаются красивыми. Однако Розмари Скотт, консультант на аукционе «Кристи», объяснила мне, что, как ни парадоксально, изделие ценится именно за свое несовершенство, поскольку кракелюр — это искусство: «Здесь необходимо чувство меры, нельзя переборщить, при этом мастер знает наперед, что получится, и иногда специально просчитывает все так, чтобы трещинки появлялись уже после обжига, на готовом изделии».

Я знала, что само название «селадон» не китайское и существует две версии его возникновения. По одной считается, что название происходит от имени объявившего войну крестоносцам правителя Саладина, который в 1117 году преподнес сорок фарфоровых изделий зеленоватого оттенка султану, хотя лично мне кажется странным называть фарфор в честь мусульманского полководца. Вторая версия, про которую я уже упоминала чуть выше, мне нравится куда больше: считается, что слово «селадон» происходит от имени героя пасторального романа «Астрея», предпочитавшего одежду серо-зеленоватых тонов. Роман быстро переложили в пьесу, и вскоре весь Париж носил костюмы и платья подобного цвета, а позднее в моду вошел изысканный китайский фарфор того же популярного оттенка.