Мне подали шафрановый чай, по цвету напоминавший рубин, но на поверхности жидкости плавала тонкая маслянистая пленка золотистого оттенка.

«Только не слишком увлекайтесь этим напитком, — предупредили меня в шутку, — а то будете смеяться без перерыва».

Знаменитый европейский травник Кульпеппер еще в 1649 году предупреждал, что чрезмерное употребление шафрана в пищу может привести к смерти от неконтролируемого хохота, поскольку это растение — природный антидепрессант, аналог популярного ныне прозака. В 1728 году Батти Лангли, садовник из Туикенема, опубликовал свой труд «Новые принципы садоводства», в котором учил, как правильно сажать луковицы крокуса — на три дюйма в почву и на расстоянии трех дюймов друг от дружки. Он также описывал все прелести этого растения: «Слишком большое количество шафрана вызывает бессонницу, но если употреблять сию пряность в умеренных дозах, то она просветляет голову, повышает настроение, помогает перебороть сонливость и веселит сердце». За семнадцать веков до этого Плиний рекомендовал лепестки крокуса в качестве лекарства: к примеру, если смешать их с вином, то можно избавиться от похмелья.

Когда пришел господин Шариати, то мне срочно понадобился калькулятор, слишком уж большими цифрами он оперировал, знакомя меня со статистикой, но одну цифру стоит привести: на производство одного килограмма шафрана идет сто семьдесят тысяч цветков, а это означает, что в Иране каждый год расцветает несколько десятков миллиардов крокусов. Если уложить такое количество цветов в линию по экватору, то можно обогнуть Землю двадцать раз. Во время сбора урожая в Иране задействуют около полумиллиона крестьян. Но самая приятная для Шариати цифра — в Штатах за килограмм шафрана готовы заплатить около семисот долларов. Как ни странно, шафран вполне доступен, поскольку в рецептах он фигурирует даже не в граммах, а в щепотках, так что одного грамма хватит на множество паэлий.

Как уже упоминалось, я и сама стала жертвой обмана, когда мне продали сафлор вместо шафрана. Преподобный Уильям Харрисон еще в XVI веке сообщал, что нечистые на руку торговцы добавляют в сухую смесь масло для увеличения веса, при этом он советовал проверять «подлинность», подержав рыльца шафрана над огнем. В Иране торговцы часто красят шафран искусственными красителями, что позволяет добавлять к тычинкам бесполезные пестики. Али Шариати согласился, что подобная проблема существует, и отвел меня в лабораторию, где каждую новую партию проверяют на хроматографе. Я пролистала результаты анализов. Сейчас поставщики знают, что их легко поймают, поэтому редко идут на хитрость, и лишь один из ста образцов оказывается поддельным.

В другой части склада расположена сортировочная. Тридцать женщин сидят за столами и проверяют, не попали ли в сырье пестики. Это уже вторая сортировка. Возможно, поэтому пузырек с иранским шафраном более красный, чем с испанским, ведь он прошел больше степеней очистки. Шафран — самая популярная пряность в арабских странах.

— Его употребляют в пищу для восстановления сил, особенно во время Рамадана, — объяснил мне Али. Поскольку в священный месяц Рамадан мусульманам запрещено есть днем, то ночью надо подкрепиться чем-то основательно. — Иногда растворяют десять-двадцать граммов в теплой воде в большом самоваре с добавлением сахара. Я такое пить не могу, и надо мной все смеются: дескать, у Короля Шафрана силенок маловато. А еще шафран полезен для… — Али замялся.

— Секса? — радостно брякнула я, позабыв о приличиях.

— Ну да.

Теории, согласно которой шафран является мощным афродизиаком, уже много столетий, если не тысячелетий. В Древней Греции гетеры рассыпали шафран в своих опочивальнях. Клеопатра любила принимать ванны с шафраном перед свиданием с очередным любовником, неизвестно, правда, что мужчины думали по поводу ее цвета кожи после таких ванн, но в хрониках приводится даже рецепт, согласно которому в теплой воде необходимо растворить около десяти граммов шафрана. Петроний в «Сатириконе» описывает оргию на пиру, которая началась после того, как гостям были поданы десерты с шафраном. Но у самой сексуальной пряности есть свой секрет: шафран производят из тычинок крокуса, но тычинки эти стерильны, и крокус может размножаться только луковицами.

Фиолетовая накидка

Господин Шариати сообщил, что их поля к сбору урожая еще не готовы, но я могу посмотреть на крокусы в городке в ста пятидесяти километрах от Машхада. Мне вызвался помочь молодой химик по имени Мохаммед-Реза, и на следующее утро мы отправились в путь. Сначала мы ехали среди пустынных земель, и я размышляла, что же увижу. Что-то традиционное, о чем мне рассказал Ибрагим, или же современное, как на фабрике Али? Разумеется, оказалось, что меня ждало нечто среднее.

Через шесть часов мы прибыли на место и первым делом отправились побродить по торговой улочке. Мохаммед постучал в одну из закрытых дверей, и ему открыл молодой человек, который явно нас ждал. За спиной у хозяина маячила женщина в чадре, его жена. Ну и что, что Мохаммед один из старинных приятелей мужа, мусульманские законы суровы и действуют для всех. Хозяин дома Махсуд и его супруга Назанин были двоюродными братом и сестрой, как объяснила мне сама Назанин на безупречном английском. Их родные договорились о браке, когда они еще были детьми, и молодые унаследовали землю после смерти отца Махсуда. Мы сели в его «пежо» и поехали дальше. За окном мелькали высокие стены, напоминавшие кладбищенские, но Махсуд сказал, что это и есть поля крокусов. Его крокусы тоже пока что не распустились, но он сводит меня на экскурсию на поле соседа. Поле оказалось очень маленьким, приблизительно метров двадцать пять на сто, но меня поразило, сколько таких полей вокруг, наверное сотни. Плантации крокусов тянулись до горизонта, и лишь изредка однообразие пейзажа нарушали рощицы миндаля, второй по значимости культуры в Иране.

Мы пили чай и ели гранаты. А я разговорилась с крестьянами, занятыми на сборе урожая. Мехри тридцать, она работает здесь по договору подряда уже лет пять или шесть, но хорошо разбирается в тонкостях дела, поскольку в ее родной деревне выращивание крокусов — основное занятие, и Мехри с детства помогала родителям в поле. Мехри и сама использует шафран в кулинарии, особенно когда готовит традиционное для этих мест и вполне демократичное блюдо — подобие рисового пудинга, куда добавляют розовую воду, миндаль и, разумеется, шафран. Его едят в каждом доме — и богатые, и бедные.

Я огляделась. Боже, я ведь так долго сюда стремилась. Вот они, фиолетовые поля и женщины в хиджабах, как на той фотографии, что показывал мне Ибрагим, вот только на заднем плане Махсуд с кем-то весело болтает по мобильному. В Испании, разумеется, я тоже видела смешение традиций и современности, но… И тут я вспомнила, как в Испании мне рассказали о способе борьбы с грызунами, поскольку мыши — одна из серьезнейших проблем, с которой сталкиваются производители шафрана. В Испании действуют по старинке и выкуривают мышей с помощью перца чили. Интересно, а как борются с грызунами здесь? Наверное, так же?

«Да ничего подобного, — улыбнулся Махсуд. — Мы теперь выкуриваем мышей с помощью выхлопных газов от мотоцикла, очень эффективно!»

Вечером мы поехали обратно в Машхад, и по дороге я наблюдала очень живописную сцену, которая теперь всегда будет ассоциироваться у меня с персидским шафраном, жаль только, нельзя было остановиться: солнце медленно скрывалось за холмами, три женщины в поле ярко-фиолетовых крокусов собирали цветы, а вдалеке два мальчика ехали на ослике в сторону деревни. Увы, из собранных в столь поздний час цветов не получится первосортный шафран, но местные жители не могли тратить время впустую и ждать до следующего восхода, ведь жизнь цветка крокуса так коротка.